В начале месяца мы поехали в Польшу на самую высокую гору Чехии - Снежку. До Варшавы на автобусе, потом на поезде до Елены Гуры.

В Карпач прибыли уже к обеду. В отеле нас встретил Казимир (есть Казимир большой, а я малый!) Не сразу поняли шутку, только когда увидели купюру в 20 злотых, запоздало протянули: аааа!

Он не говорил по-английски, зато очень оживился, узнав, что мы русские: хорошо его знаю, да! Оказалось размахивать руками и уверенно болтать по-польски, добавляя: понимаешь? достаточно для знания языка. Объяснялись с ним пантомимой - хотим полотенца и сауну, завтрак не хотим, дзенкуя.

Удивительно, но даже в кафе и аптеках нас редко понимали, а ответить могли разве что на немецком. После прошлых поездок было непривычно, казалось здесь каждая бабушка знает английский.

Карпач, как и многие курортные городки в несезон кажется бесконечно сонным - из троих жителей двое будут курортниками, а третий - на этом курорте работать. Впрочем, во второй день мы застали грандиозный марафон, в котором около 400 участников преодолевали 55 горных километров сквозь проливной ливень и ледяной дождь. На финише к ним присоединились дети и бежали последние несколько метров с родителями как настоящие чемпионы.

Карпач холмистыми улицами летит под ногами: Карконоска и Олимпийска, Конституции 3 мая, вокруг которой и лепится городок - от Снежки к разбросанным вдоль реки Ломница деревням.

Обычная прогулка в центр или до магазина расшатывает дыхание, через пару минут хочется стянуть шапку и развязать жаркий шарф.

Место силы - Храм Ванг, который построили в XII-XIII веке вблизи одноимённого озера на юге Норвегии. После XVI века, с распространением протестантства, деревянные церкви, не вмещающие большого количества верующих, стали разбирать, а на их месте строить новые - каменные. Так и с Вангом - В XIX веке местные жители решили храм продать, а на вырученные деньги начать новое строительство.

Церковь спас норвежский живописец Ян Кристиан Даль. Интересовавшийся древними храмами своей родины, он попытался перенести постройку в Осло в Дворцовый парк. Не найдя единомышленников, Ян обратился к королю Пруссии Фридриху-Вильгельму IV, чтобы выкупить здание для берлинского музея. Удивлённый и восхищённый таким предложением, король согласился на участие в аукционе. Храм было решено установить в Силезии и подарить евангелистам города Карпач.

Рядом со львами и суровыми лицами викингов, вырезанных из дерева, чувствуешь себя не то посетителем Асгарда, не то героем «Старшей Эдды». Тем более, когда вокруг только сказочная, таинственная тишина, и крылатые драконы в белоснежных шубах.

Одно из главных впечатлений поездки — подъём на Снежку. Через безжизненный лес, насупленный, в ярких солнечных лучах: деревья съёжились и спят, сияя отросшими за зиму ледяными иголками.

Когда поднимаешься по тропе, резко петляющей из стороны в сторону поперёк вздувшегося неба, красота кругом становится уже совершенно, окончательно нестерпимой. Оглядываешься, чтобы сказать «боже мой», но не слышишь себя - слова тут же уносит с метелью в сторону. От пейзажей захватывает дух и сводит колени. Хотя второе, кажется, не от этого: впереди опять скользкий подъём, ветер, пригоршни колючего снега в лицо и, кажется, бесконечность.

Перед последним, и самым крутым участком тропы, перед нами вырос большой жёлтый дом - шронишко. Горный приют, как и положено, с раскрасневшимися от подъёма людьми за длинными деревянными столами, и неизменными, дымящимися тарелками с пирогами. Спотыкаясь, бежим к ним - отдохнуть и согреться.

Потом карабкаемся 2 километра до вершины по ледяной дорожке, вцепившись в ограду рукой, чтобы её "не оторвало ветром". Наверху мечется капризное холодное облако, срывая шапки и кусая за пальцы.

На обратном пути я сдалась - без палок и подходящих ботинок идти по льду было невозможно, зато съезжать на попе - задорно и быстро. Кажется, меня даже успел сфотографировать дедушка с яркими, как дорожные знаки, щеками, весело что-то выкрикивая по-польски.

Спускались с другой стороны, иногда тропа была совсем узкая или её не было совсем, и мы шли просто по направлению, стараясь не смотреть на крутой резкий обрыв справа.

Уставшие и счастливые, что наконец добрались до отеля, мы мечтали только об одном. Точнее, о двух вещах: горячая вода и сухая постель. И все сбылось: домашние пироги (куда без них!), горячая сауна, ужасные польские сериалы про полицейских под большим одеялом.

Кроме ресторанов и сувенирных лавок в Карпаче практически нет ничего: пара детских музеев, аттракционы и лыжная трасса за холмами. Возможно, поэтому все туристы ходят равномерной очередью по главной улице. На больших лотках волнами лежит мороженое — клубничное, малиновое и ванильное, рядом стоят столики, окруженные плетеными стульями. Подтаивающие шары мороженого, стремительно теряющие пузатость, можно обменять на злотые до самого вечера. В восемь город вымирает: все расползаются по своим отелям, и в ночи светят только фонари, телевизор в окне напротив да небольшой бар, который вместо традиционной круглосуточности закрывается в десять.

И тогда кажется, что Карпач - большой зверь, он дышит тяжело, отдувая бока, выдыхая через ноздри чёрный дым - здесь до сих пор многие дома топят углём.

Еленя Гура — бывший немецкий город Хиршберг, который стал частью Польши в середине 20-го века. В один из дней поехали туда долгим автобусом - через разбросанные между холмов деревни, заброшенные железные дороги, пустыри с рассыпающимися перронами и сгоревшими немецкими вокзалами. И всё это на фоне огромных непоколебимых гор, синеющих на солнце.

Мы посетили не очень много конкретных мест, в основном, просто слоняясь по центру. Главная прогулочная улица - типичная для любого восточноевропейского города, c ратушной площадью и костелом. Но свернув с неё, обнаруживаешь, что если у калининградской области и есть сестра, то она - здесь.

Деревянные немецкие дома, заброшенные здания послевоенного вида с фигурными окнами, барельефами и безвкусной рекламой, заколоченные склады с клубками ржавых рельсов - кажется город перестал бороться с временем и природой.

Дошли до приятного парка, полного белок, птиц и тишины. Опавшие листья шуршали под ногами и по-осеннему светились на солнце. Людей не встретили, только деревья с глазами.

В последний день решили заглянуть во Вроцлав. Рома с семьёй показали нам несчётное количество гномов, спрятанных по всему городу и супергеройские способности находить друг друга даже в самой плотной толпе. Это было похоже на игру - они с женой шли в разные стороны, менялись детьми, а через пару минут оказывались рядом без всяких звонков и телефонов.

Польша очень религиозная. Когда мы выходим воскресным утром в город, то видим множество людей, спешащих на службу: семьи с нарядными детьми, бабушки в шляпках и делового вида мужчины в костюмах.

В Старом городе огромный университет - барочный, старинный, весь в башенках и множестве колонн. Главный корпус расположен в замке: полстены оплетено плющом, плотным, блестящим, будто из толстой подкладочной ткани скроенным. Как в детской повести - кажется, внутри куча бумаг под потолки, книжные шкафы из разных эпох - в немыслимых завитушках и деревянной мозаике.

Ещё попали на первые выходные, когда были закрыты практически все магазины - с 1 марта начал действовать закон о запрете торговли в воскресенье (в комментариях к приложению с картой работающих точек Czynna niedziela пишут, что оно идеально для тяжёлых времён)

Впрочем, на улицах всё также продают осцыпки - овечий сыр, который усатые поляки коптят или жарят на гриле. К запаху сыра примешивается сладкий аромат ванили и горячего масла - очереди за пончиками километровые. Правда, сами пончики больше похожи на пирожки - продолговатые, с разными начинками: лимоном, сливой, розовым вареньем.

Поднялись на "мостик Чаровник", соединяющий между собой две башни Собора Св. Марии Магдалины. Говорят, там можно встретить тени чаровниц или ведьм, мы же увидели только город и море черепичных крыш.

Не дождавшись бургеров на фестивале фуд-траков, пошли искать любое свободное заведение. Везде было не протолкнуться - люди стояли с бокалами на улице и расслабленно болтали.

На обратном пути наш поезд задержали на два часа, уничтожив этим небольшую пересадку в Варшаве. Пока все суматошно бегали по вагону, пытаясь понять, когда же мы всё-таки отправимся (и отправимся ли вообще), Андрей нашёл автобус, который долго и упорно вёз пассажиров в Ригу аж из самой Праги.

Останавливался он во Вроцлаве в полночь, поэтому у нас было ещё много времени (но не сил), чтобы погулять. Рома примчал на велосипеде - показать обещанный неоновый дворик, в котором собрали старую рекламу из магазинов, кинотеатров, вокзалов и гостиниц.

А ещё крошечное кафе, в котором столики один на другом, ставят музыку с пластинок, а рядом хипстеры играют в шахматы с бокалами красного.

После задержки поезда чёрная транспортная полоса не закончилась. Автобуса не было на табло отправления, никто из работников не знал, с какой платформы он отправляется. В полночь мы стояли на пустом вокзале под неуместно клубную музыку, рядом плакала девушка, а парень с пластырем на лбу курил четвёртую сигарету. Через полчаса из-за угла показался желтый бок автобуса, и наша взъерошенная компания с нестройным и уставшим УРА! побежала к нему.

На соседнем сиденье была женщина, которая всю дорогу громко говорила по телефону и рассказывала собеседникам одни и те же новости. В конце поездки я уже шепотом заканчивала: а какие чебуречки я попробовала, не представляешь! Перед каждой остановкой стюардесса приветствовала новых пассажиров и желала доброго пути на четырёх языках.

Скажу и я: Brzy se uvidíme! Netrukus pamatysite! Drīz redzēsim! До встречи!