Австрия

Когда на носу путешествие - не до соплей, тем более болеть в Латвии не только неприятно, но и дорого - выслушав в аптеке получасовую лекцию о том, что лекарства как пирожки здесь не продают (и правильно делают), отправляемся в клинику.

Человек в белом халате и усах приглашает в кабинет, мы вежливо улыбаемся, и я рисую на листочке капустные листья с мёдом, в которые одной рукой предстоит заматывать Андрея, другой акробатически придерживая горячее яйцо на кончике носа. В то время как рецепт разрастается ещё более странными предметами садово-огородной роскоши, доктор экзаменует нас хронологией десятка освоенных им профессий. Наконец получаем заветную бумажку и бежим - Андрей исправлять затянувшийся обед, а я зарядку, предательски сломавшуюся перед поездкой.

Вена - статная и аристократичная. Она из тех городов, которые не пытаются понравиться - словно породистый пёс, чья длинная родословная достойна восхищения сама по себе.

По городу хорошо гулять пешком, прокладывая маршрут через парки и сады, похожие на учебник геометрии в газонах, фонтанах, клумбах и скульптурах. Здесь мало молодёжи - в основном состоявшиеся красивые пары в гармоничной одежде сдержанных цветов, выныривающие из цветущих розовым изгородей, или бегуны с собаками.

После богатого и образцово красивого района с подходящими видами начинаются городские джунгли с кебабами, граффити и непричёсанными турецкими лавочками.

Наш хостел находится в жилом доме и выдаёт себя канареечного цвета стеной без звонков и табличек. Дверь открывает девушка в облаке бескрайних белых простыней, еще теплых от стирки и, выдав ключи с паролями от вай-фая, растворяется в коридоре. Запихиваем бутерброды в ящики туалетного столика и разбредаемся в поисках душа.

Час на двухэтажной электричке, за окном - сельская идиллия с фермами, пёстрыми полями, чистыми воздухом и стайками оленей.

Пассажиры здесь самые разные: по-киношному одетая в значки и брекеты компания скаутов с пивом; двое парней в форменных синих пиджаках с гербами университета, которые шутили про поляков и их ругательства, а потом удивили неожиданно хорошим русским "я умею играть на гитаре"; девушка, после каждой фразы громко кричавшая "Oh my Gosh" и парочка азиатов, чей обед из риса и водорослей растянулся на всю поездку.

Остановились в стильном и минималистичном хостеле с удивительно неподходящим названием "Orange Wings". Это геометричный муравейник, полный света и контраста - все элементы конструкции выкрашены в тёмный цвет и напоминают приоткрытые жалюзи, рифмуясь с боковыми лестницами, стеклянными дверьми и тонкой металлической основой.

По случаю майских праздников, были длинные выходные, поэтому всё утро мы гуляли в одиночестве. На фоне пустынных улиц любое открытое заведение казалось островком цивилизации. В поисках еды обошли практически весь город, встречая лишь редких туристов с мороженым.

Здесь же, как и во всей Австрии очень популярны автоматы по продаже сигарет и пластиковые пакеты с прессой на столбах: бросил монетку в стальную коробочку - забирай газету. Они встречаются на каждом углу даже на глухих улицах, а также в метро, переходах — везде!

Бургеры, картошка фри и пара фургонов с напитками обнаруживаются у входа на фестиваль, который (как и картинные виды австрийского благополучия) был прекрасным поводом приехать в Кремс.

Donaufest — это такая попытка собрать вместе представителей самых разных жанров искусства с акцентом на музыку. Фестиваль длится неделю и расползается по всем площадкам старого города. Получаем классные буклеты с картой и подробной афишей, похожей на головоломку. Концерты обозначены кружочками, кино - треугольниками, а разные инсталляции квадратами. Есть записи под названием "Стокгольмский синдром", когда исполнитель и место заранее неизвестны. "Googling is pointless".

Пока лежали на траве рядом с одной из групп, начали играть The Grubby Mitts - ксилофоны, клавиши, тамбурины, колокольчики и много ещё всего; лёгкость и безмятежность. Казалось бы под такую музыку должен быть видеоряд про лето, солнце, трогательные глупости и нелепицы; велосипед, кеды на босу ногу - вся жизнь впереди. А на экране тёмный лес глазами пса, убегающего от волка по грязи, клочья шерсти и кровь.

В перерыве решили забраться на смотровую башню Donauwarte, с которой открывается невероятный вид на весь город и Дунай. Нагуляли раза в три больше необходимого, нарезая круги между тропинками, которые на карте в десяти метрах друг от друга, а в жизни заросли виноградниками и табличками с частной территорией.

Потом был Ian William Craig - кристальный и хрупкий, но в то же время величественный вокал порхал, сталкивался с гудением и шумами под сводами кирхи, а он стоял и улыбался, один; в белой рубашке с воротником, с закатанными рукавами, весь в огоньках от клавиш. Голос, уходящий в высоту, будто голову запрокидываешь и тебя кружит, как на карусели.

Вообще было много странной, шумной, дикой и непопсовой музыки. The Body оглушили необузданным нойзом и, хотя Einstürzende Neubauten тоже агрессивные и мрачные, они ловко управляют (дис)гармониями
немыслимыми запилами, а также взрывными барабанными соло на жестяных бочках. А ещё это именно та группа, которую стоит слушать и видеть вживую. Бликса то истеричный вопит, то переходит на ленивый и нарочито наигранный шёпот, то вытанцовывает под шум водопада из осколков стекла.

Хотела узнать, кого мы пропустили, ползая по холмам, но о большинстве участников есть лишь парочка строк в интернете. Из популярных разве что Ben Frost и норвежцы Ulver, которых было любопытно послушать. Они играли в последний день, а у нас было не так много времени - приходилось выбирать между музыкой и новыми местами.

От Кремса до Зальцбурга примерно два часа на электричке, которая мчит со скоростью 200 км/ч, петляя между холмов и ныряя в туннели. Потом автобус, и еще полчаса направо и вниз, в край заснеженных вершин и цветущих лугов.

Напоследок снимаем невероятно прекрасную квартиру. Кухня с видом на горы, много света и воздуха, огромная кровать с приятным постельным бельем, одеялом и подушками. Вместо того, чтобы два дня утопать в мещанском наслаждении, мы как анархисты без специальных ботинок прыгаем по сугробам с мокрыми ногами.

Санкт-Гильген оказался крохотным городком у подножия гор, на берегу чистейшего озера Вольфганзее. Повсюду следы Моцарта - главной достопримечательностью стал дом, в котором жили его мама и дедушка.
Вид вокруг — такой, что дух захватывает: высоченные скалы, снизу зеленые, сверху снежные; прозрачная глянцевая вода всех оттенков синего; пышные, растрёпанные, похожие на райских птиц магнолии; небо с редкими облаками, которые совсем близко - кажется рукой можно достать.

До вершины Шафберга 40 минут на старинном паровозике по зубчатой железной дороге из соседнего Санкт-Вольфганга, или 3 часа пешком. Мы выбрали второе.

Путь оказался непростым. Тропинка подхватила нас у подножия уже изрядно запыхавшимися - почти час по холмистому ландшафту даёт о себе знать. Попутно убеждаемся, что все австрийские городки счастливы одинаково: аккуратные подстриженные газоны, дорогие машины с собаками и белокурыми детьми внутри, в одном дворе чистят бассейн и запускают воздушного змея, во втором пожилой мужчина в тирольской шляпе красит доски. Туда-сюда мелькают бегуны и велосипедисты с охапками цветов в корзинках.

Долго идём по кажущейся бесконечной дороге - поднимаемся вверх под страшными углами, потом летим вниз как на американских горках, стирая ноги и сбивая дыхание. Начинается крутой подъём, занесённый снегом.
Решаем идти прямо по узкоколейке, отпрыгивая к краю обрыва в приступе тошнотного ужаса, когда мимо проезжает поезд. Красота становится нестерпимой как и холод, впереди - огромные тракторы с цепями, насыпи из щебня и чернеющий вход тоннеля. Нам повезло - рабочие ушли на обед, благодаря чему удалось проскочить наверх, огибая застывшие машины и мотки стальных тросов. Оказалось, они кладут новый участок железнодорожного пути, в это время ещё ничего не работает - неудивительно, что нам не встретились ни люди, ни следы.

На высоте замираешь, как будто стоишь рядом с большой колонкой и где-то под ложечкой всё дрожит. Непонятно, как все это может происходить одновременно — ослепительно яркое солнце, горные пики, распарывающие облака, бирюзовое озеро, ставшее совсем крошечным: всё это можно выдумать по отдельности, но нельзя представить вместе, пока не окажешься там, среди сошедших с ума цветов, температур и агрегатных состояний.

Греем ноги и едим самые вкусные бутерброды на свете среди чертежей и рабочей формы, разбросанных на столах, скамейках, полу. Обратный путь как перемотанная назад киноплёнка. Только возвращаться через тоннель нам не разрешили. Смущённо пожимая плечами и косясь на мокрые кроссовки, показывают на отвесный снежный склон - мол, туда; не можем работу остановить.

Через пару часов мы лежим на диване под саундтрек дождя и повышенного пульса, пьём чай с кексом и иногда приподнимаем шторку - убедиться, что ОНА на месте и это нам не приснилось. Весь вечер передвигаемся
неуверенной походкой будто сошли с корабля и с жалостью смотрим на съёжившиеся непромокаемые стельки, которые были единственной подготовкой к горному походу.

На пятый день возвращаемся в Зальцбург. Сам город запомнился барочной архитектурой, большим количеством зелени и музеем, в который мы зашли случайно, забравшись на холм с красивым замком. Внутри оказалась огромная коллекция экспонатов Средневековья и времён Первой мировой войны, которой нам хватило на оставшиеся полдня.

Встретились с Австрией на несколько дней и разбежались обратно, наполненные новыми героями, местами, словами, видами невероятной красоты.